Э.М. Галимов искал ответ на вопрос о происхождении жизни, считал его венцом познания для ученого. Как и В.И. Вернадский, он не исключал абиогенный (неорганический) его механизм и считал, что одного такого механизма для рождения живого организма недостаточно.
К этой проблеме ученый впервые обратился еще в 70-е годы. Он много общался с академиком А. И. Опариным, который написал тогда глубокое предисловие к его книге «Природа биологического фракционирования изотопов» и очень активно интересовался всем, что имело отношение к проблеме зарождения и эволюции жизни. Общение с А.Н. Опариным стало, по словам Э.М. Галимова, дополнительным важным стимулом к дальнейшему изучению данного вопроса. Об этом он вспоминал в предисловию к своей книге «Феномен жизни». Позднее вопросы о зарождении жизни он поднимал в сборнике «Происхождение биосферы».
Академик Галимов исходил из двух концептуальных подходов при объяснении возникновения жизни — абиогенеза (возникновения живых существ из веществ неорганической природы, имевшихся на Земле) и панспермии (зарождении жизни на Земле в результате занесения её из космического пространства). Одним из поводов для данного объяснения стало открытие им фракционирования (разделения) изотопов в биологических живых системах. Ученый отводил ведущую роль в процессе образования жизни механизмам функциональной упорядоченности, а в качестве основы для нее предполагал не РНК, а природную молекулу аденозинтрифосфата (АТФ). Галимов также считал, что вместо дарвиновской теории естественного отбора лучше всего происхождение и развитие жизни объясняет теория комбинаторной эволюции.
Абиогенез, или абиогенная химия – это происхождение жизни непосредственно на Земле, которая могла развиваться в теплых мелких прудах или в результате подводной вулканической деятельности, дав основу процессам метаболизма, репликации и передачи генетической информации. Это вариант происхождения жизни на внешней оболочки нашей планеты – литосфере, положивший начало биосфере.
Однако абиогенез мог быть, по мнению Галимова, дополнен другим глобальным источником – заносом жизни из космоса (панспермией). Это глобальный подход, который предполагает вечный потенциал зарождения жизни на Земле, но связывает возникновение жизни с теми процессами, которые происходят в космической среде и, согласно Вернадскому, наличием в космосе постоянного источника жизни.
Эффект панспермии доказывают метеориты, в которых было обнаружено большое количество аминокислот, и даже окаменелостей (фоссилов) предполагаемых первичных клеточных организмов прокариотов, не обладающих клеточным ядром.
Ответить на вопрос о запуске сложнейшего механизма появления жизни, который базируется на извлечении энергии и определенных химических элементов из окружающей природной среды и других сложных механизмах, пока не удалось никому.
Правда, есть надежда, что результаты ряда исследований и их дальнейшее развитие рано или поздно создадут основу для понимания этого механизма. К таким работам относится открытие Э.М. Галимовым фракционирования изотопов в биологических живых системах, являющихся связующими звеньями нашей биосферы — одной из оболочек планеты Земля.
Ученый также отводил ведущую роль вопросам самоорганизации всего, что существует в живой природе, то есть, механизмам функциональной упорядоченности, без которой не могла бы возникнуть жизнь.
Он хорошо понимал, что для достижения такой степени упорядоченности, нужны в совокупности очень сложные процессы в природной среде, наличие определенного триггера для возникновения жизни. Одним из возможных вариантов этой своеобразной «искорки жизни» он считал не молекулы РНК (рибонуклеиновые кислоты), как принято, а молекулу аденозинтрифосфата (АТФ), образующуюся из широко распространенных в природе цианистого водорода и формальдегида, как ключевое предбиологическое соединение для процесса абиогенного синтеза и образования нуклеиновых кислот.
Рассуждая об эволюции всего живого, ученый считал, что дарвинизм, а точнее его постулат о естественном отборе, не дает исчерпывающего понимания этой проблемы.
«При естественном отборе эволюция бы длилась гораздо дольше», – говорил Эрик Михайлович. Мутации, которым дарвинисты отводили главное место в эволюционном процессе, он считал, скорее, адаптационным механизмом, но не тем, который приводит к необходимому для возникновения жизни упорядочиванию.
Естественному отбору, который предполагает только наследственные изменения в пределах одного вида, он предпочитал теорию о комбинаторном видообразовании, то есть комбинировании или обмене уже имеющимися чужеродными генами (формами упорядочения) в масштабах биосферы. В качестве доказательства такого горизонтального переноса генов он приводил тот факт, что одни и те же гены и их последовательности встречаются у организмов, относящихся к разным ветвям древа жизни.
